Кроме полного пиздеца с арестом аппаратуры, именно в ночь Реактора'98 случился глобальный дефолт. Но это не все. За долги у меня отжали землю и Серф Академию в Стогино. Неудачников не любят, и от меня, на всякий случай, дистанцировалась вся серфовая общественность, признав меня предателем серфовых интересов. Все суки, которых я сделал чемпионами RFA и королями волны, поехали в теплые страны учить олигархов кататься на виндсерфинге. Все медиа тоже взяли паузу до того, как я решу свои проблемы. Шулинский (Птюч) переманил Миху Ворона делать альтернативу Казантипу в Батуми на бабки Абашидзе. База «Рига» меняла своего владельца, и он в категорической форме не желал видеть у себя Казантип. Я ощущал себя в вакууме, но не космонавтом. Мелочь, которую я нашел вчера в кармане, потратил на метро...
Вот на этом эмоциональном фоне я сидел в Москве, слушая, как дворник за окном скреб снег...

А вы помните звук факса? Вот с таким звуком ко мне пришло предложение об аренде аппаратуры для следующего Казантипа на 75 000 USD от лидеров украинского шоубизнеса Zinteco. Я вежливо, от нехуй делать, играл на понижение. Весной цифра уменьшилась до 20К. Весной вообще многое видится иначе.

- Что я умею делать? – подумал я – Ничего другого.
И начал готовить следующий Казантип. Выяснилось, что какое-то крымское мудачье, подумало, что Никита слаб и самое время сейчас забрать Казантип себе. Слово уже раскрученное, люди и так приедут, а диджеев мы найдем.
Тогда убрать незаметно какого-то промоутера было действительно легко.
Гораздо сложнее убрать дерзкого Преzидента маленькой Республики. Эта гениальная мысль плотно поселилась у меня в голове, обрастая глобальной стратегией.

У моей машины не было одного колеса. Гаррисон снял его со своей, и мы стартанули на юг. По дороге он рассуждал, что если я президент, то можно ли ему какую-нибудь должность получить.
- Гаррисон, ты же, бля, алкаш. Сейчас приедем, ты откроешь кредит в каком-нибудь баре и дальше будешь бухать до сентября.
Редко ошибаюсь в людях. Так оно и произошло. Но в сложные минуты подготовки Гаррисон всегда оказывался рядом.
- Найди лошадь, - сказал ему я.

Нам пришлось уехать с уютной и родной базы «Рига» и переехать в заброшенный пионерлагерь «Вертолет» с другой стороны мыса Казантип. Из того, что мы могли спиздить на Реакторе, сделали сцену, построили и продали несколько баров, посадили пальмы. Потом посадили меня. Ненадолго в местную «тюрьму»,
Полковник милиции изучал меня, как под микроскопом:
- Никита, вот зачем ты это все делаешь?
- Я, как и вы, ничего другого делать не умею.

Приехала фура с аппаратурой от Zinteco, с которой мы доторговались, как вы помните, до 20 000 USD. Платить нужно было до разгрузки.
- Олег, у меня есть 400$. Но вот график платежей, который я обещаю выполнить до закрытия. Мы начали продавать воздух (первые визы).
И этот Казантип совершенно точно был бы последним, если бы Олег не договорился со своим шефом. Вечная слава тебе.

- Гаррисон, что с лошадью ?
- В гастролирующем цирке есть верблюд и пони.

В свете прожекторов я выехал на сцену на пони, объявил себя маленьким преzидентом Великого Народа и сказал, что эта земля наша и пошли все в жопу. Поклялся до последнего дыхания бороться с голимой попсой и лохами. Лохи под сценой ликовали...
Из особых спецэфектов применяли солнечное затмение, а все остальное было, вроде как, обычно, на последнем дыхании. Реактор длился 2 дня. Последний трек играл Андрюха Инкогнито. Тогда еще никто не знал, что это был САМЫЙ последний трек в Реакторе. Но, видимо, чувствовали... Все оставшиеся на танцполе, взяв в руки различные предметы, трубы, арматуру, еще долго и до мурашек отбивали ритм этого трека по гулким железякам машинного зала Нашего Реактора.

Н1